30.11.2022 - Переход

Захожу в почтовое приложение – письмо отправлено фотоловушкой, в письме фото, на фото – кабаны.
Не перестаю удивляться этому чуду. Я могу быть дома, в машине, в городе – на конференции или в кресле стоматолога, а в это время фотоловушки – маленькие камеры с антеннами, висящие на деревьях, сообщают мне актуальнейшую информацию из леса.

Сейчас я дома, в Брыкином Бору – поселке, расположенном прямо в заповеднике, а значит, бросаю все дела и с утра иду тропить кабанов, тех самых, чье местоположение выдала фотоловушка. Благо примерно неделю назад выпал снег. Уже в лесу понимаю, что снег успел осесть под дождем, а потом замерзнуть и покрыться корочкой наста, и отчаянно скрежещет под ногами. А с утра с неба сыплется какая-то мелкая крупа. Не самые лучшие условия для тропления, но никогда не знаешь, будет ли лучше или снег растает вовсе. Со мной напарник – волонтер А., молодой парень. Мы переходим по мосту реку Пру, на которой уже появились ледяные забереги. Сворачиваем в дубраву и довольно быстро доходим до локации, на которой отметились кабаны. Фотоловушка направлена на толстую сосну-чесалку, к ней и подходили кабаны.

Фотоловушка, работающая в режиме фото+видео, на почту присылает только фото, поэтому открываю крышку камеры и просматриваю видео с кабанами на маленьком встроенном мониторе. Потом, дома, рассмотрю в подробностях на компьютере, но сейчас мне надо понять, сколько кабанов было в стаде. Вчера в 15:30 самка и шесть кабанят-сеголетков (этого года рождения) пришли с востока, потерлись о сосну-чесалку и ушли на запад. Сегодня в 5 утра другое стадо, состоящее из самки и четырех ее детей, пришло с запада и, почесавшись о сосну, отправилось на восток. Для тропления мы выбрали второе стадо и пошли по следам не «в догон», а «в пяту», то есть туда, откуда кабаны пришли.

День или, в данном случае, ночь кабанов мы проживаем задом наперед, пока идем по их следам. По отпечаткам на снегу заметно – кабаниха шла степенно, ровно, время от времени втыкая рыло в землю и оставляя округлый след мощного пятака, а дети расходились веером, прыгали и резвились. Осенью кабанята-сеголетки напоминают мне десятилетних детей, которые чем больше устают, тем больше бузят. Но когда выпадет глубокий снег – будет не до игр на ходу, кабаньей семье придется шагать след в след по тропе-траншее. А пока кабаны спокойно и расслабленно шли, останавливались, чтобы порыться в сырой ложбинке, перевернули опад под дубом. Перешагивая бревно, грязными мохнатыми животами вытерли с него снег. Кабаны несли на себе особую грязь, черную, торфяную. Мы гадали, откуда они пришли, тем временем след шел по пойменному березняку мимо староречья, пересекал дорогу, разъезженную тракторами. На дороге мы сначала потеряли след, но потом нашли слабые отпечатки знакомых копыт на обочине. Следы шли краем соснового леса по давно известной мне звериной тропе. Да и в целом, маршрут стада показался мне знакомым. Надо будет «пробить по базе» кабаниху, шучу я. Но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки, потому что база у меня действительно есть – база фотографий кабанов в разных ракурсах, полученных с фотоловушек. Кабаны только сначала кажутся одинаковыми. Как оказалось, хорошие снимки позволяют проводить индивидуальное опознавание особей. Может быть, эта мохнатая коренастая дама из моих старых знакомых, и именно по ее следам я уже ходила здесь. Может быть, это кабаниха по кличке Черная, за которой я хожу уже четвертый сезон.

Порои по пути попадались все реже, и уже стало очевидно, что мы имеем дело не с рядовой каждодневной прогулкой, большую часть которой занимает жировка – поиск еды, а с целенаправленным многокилометровым переходом из одного участка обитания на другой.

Мне всегда было интересно, что заставляет кабанов однажды утром (или вечером) встать и уйти с насиженного места. Кабаний день начинается как обычно, и ничто не предвещает долгой дороги. Стадо поднялось с лежки, оправилось, почесалось о деревья, разворошило лиственный опад. Вышло по натоптанной тропе, где в обе стороны отпечатки копыт и копытец, а потом вдруг свернуло по целине. Куда идет стадо знает только кабаниха-мать, план перехода она несет в своей большой ушастой голове.
Я люблю тропить зверей в одиночестве, но с напарником бывает весело – можно обсуждать кабанов и хихикать над ними, представляя в лицах, как канючат сеголетки, идущие за матерью в неизведанную даль: «Мама, а когда мы придем? Скоро, дети, скоро. Мама, а куда мы идем? К самой толстой сосне-чесалке, дети».

На снегу стало попадаться все больше черных, торфяных следов. Становится очевидно, что кабаны приведут нас в болото. И точно. GPS-навигатор подсказывает – нам предстоит так называемое Бабье болото, впереди маячат его желтые тростники, серые густые ивняки. Тропа выходит из ивового куста, и мы отправляемся в этот куст с низкими, преграждающими путь ветками, опускаясь на четвереньки. Волонтер А., с непривычки, готов захрюкать, так действует на него погружение в кабанью жизнь.
За кустом, в тростниковых зарослях, тропинка разделилась на две, а на чистом снегу мелькнул волчий след. Уж не связано ли с волками перемещение кабанов?

В шумливых зарослях тростника я готовлюсь увидеть обглоданные кости кабанчика-сеголетка, но вместо этого вижу следы здоровенного секача. На краю болота закричали сойки. Потянуло откуда-то звериным духом. Перемешались следы лосей, волков и кабанов – и мы теряемся в этой многоследице. На взбитом звериными ногами снегу капли крови, словно ягоды калины. Они ведут за очередной ивовый куст, где на вытоптанной площадке валяются останки задранного волками лося…

Надежда Леонидовна Панкова, старший научный сотрудник, кандидат биологических наук
Фото с фотоловушки